* * *

Загляни в мою душную клетку, где мечется зверем разумным
отягченная кровью душа, и скажи, что мне делать с нею.

Собирается дождь наверно, уже несколько суток нудно
донимает меня мигренью, разразился бы ночью, что ли,
чтобы мучиться было легче.

Я записки у изголовья начинала писать по-русски
еще месяц назад, а вишни отцветали вовсю, и воздух
был такой — может быть и правда радиация повышалась.

Вообще весна торопилась, зацветали абрикосы в марте,
а сирень не дождалась мая, и такая тревога сердце
в напряженной руке держала, будто что-то должно случиться,
и возможно, оно случилось.

Я предчувствиям доверяю, а тем паче такие мысли.
не одну меня беспокоят, видно, где-то идет утечка
и печаль набирает силу, посмотри, как мужают быстро
молодые, а мы стареем.

Я стену китайскую строю меж собой и людьми на случай
необъявленного вторженья, но когда за стеною нету
никого, выхожу и плачу, проклиная пустыню мира.

Я хотела писать изящно, но слова попадают в Слово,
что булыжники — видишь, сердце раскровянили так, что даже
и душа напиталась этим, и теперь беснуется в теле,
как потерянная волчица, у которой щенят забрали.

А еще я хотела радость безвозмездно дарить, и было
так навязчиво это дело, и с таким ожиданьем тайным
благодарности и отдачи, что оно становилось явным
и теряло всякую цену.

Это свойственно всем однако, подороже себя не купишь,
а продашь всегда за копейку, потому как блестит на солнце,
и по-своему вправе каждый верить, что он ничего не стоит,
говорил же философ, будто бы человек — мерило вещей.

И я тоже имела слабость почитать себя высшей мерой,
хотя даже листок на клене не могла, принять близко к сердцу,
да и что там какой-то ясень, если плачущего ребенка
не могла успокоить кроме, как сказав: перестань сейчас же.

Так что лучше не надо, лучше не заглядывай в эту душу,
ей еще предстоит немало перемучиться от циклонов
с перепадами настроений в поднебесном миропорядке,
чтобы чувствовать научиться, и очиститься тем, и может,
не метаться. а вольно выйти в непустую пустыню мира.

1990 г.                                             «Весенние сентенции»